Внезапно оказалось, что для предполетной подготовки я, сама того не замечая, делаю дофига неочевидных вещей и использую кучу ресурсов, без которых бы, честно говоря, было бы сильно печальнее. Итак, делюсь. Как я провел лето. Как я готовлюсь к полетам.
В то время как вьетнамцы оказывали Кхмер Руж непрошеную помощь в создании армии и в процессе сражались с войсками Лон Нола, их отношения на почве этого непрошеного содействия скорее испортились. Поначалу вьетнамцы хотели объединить командование с камбоджийскими силами, совместно вести пропаганду, и наконец открыть вьетнамскую военную школу в северо-восточной части Камбоджи. Кхмер Руж отклонили все эти и любые другие предложения объединить армии и организации. Они боялись, что это станет началом кампании по поглощению их армии силами Вьетнама и полному контролю Ханоя над камбоджийской революцией. Вьетнамцы бы сами точно также воспротивились подобному предложению от Китая во время Первой Индокитайской Войны, особенно если бы Китай ранее предлагал им стать младшим членом Великого Китайского Союза или Совета.
Французское колониальное правление было жестоко ко всем трём странам. Вьетнам оказался разделён на три административных региона — Кохинхина, со столицей в Сайгоне, была базой Франции и управлялась напрямую как колония; двумя остальными вьетнамскими «штатами» управлял резидент. Новое единство Вьетнама было разрушено; современное государство не прожило и шестидесяти лет. Но французы в конце концов предоставили разрозненным вьетнамцам общего врага и общую цель — свободу — пришпорив развитие одного только вьетнамского национализма.
Как упоминалось ранее, французы быстро наградили аннамитов стереотипами умной, трудолюбивой, блестящей нации в своём Индокитае, назвали их истинными преемниками французской цивилизации. Вьетнамские лидеры, которые в конце концов восстали для того, чтобы сражаться с колониальными властями, были образованными на французский манер мужчинами и женщинами, которые многие идеи о свержении колониального правления почерпнули у самих французов.
Подобно кхмерам, вьетнамцы заявляют, что их обществу тысячи лет. Восходя ко второму веку до рождества Христова вьетнамское государство имеет совершенно другую историю, чем кхмерское. Вьетнамцы находились под прямым контролем своего могущественного северного соседа Китая более чем тысячу лет. Желание выжить под пятой Китая было тем, что отличает вьетнамцев от других, ныне забытых, народностей, граничивших с Поднебесной.
Будучи китайской колонией 1000 лет, вьетнамцы были вынуждены стать настолько китайцами, насколько это возможно для чужеземных варваров. Вьетнам управлялся по законам конфуцианства правительством, централизованным вокруг короля или императора. Вьетнамцы, как положено, имели собственный мандаринат, который представлял слой высокообразованного чиновничества. Китайский был официальным и научным языком. Вьетнамец, если у него были хоть какие-то амбиции, должен был овладеть китайским языком, китайскими манерами и китайским образом мысли. Все культурное окружение элиты было китайским — от роб, шлепанцев и штанов в качестве одеяния до пищи, которую ели палочками и норм поведения, взятых из конфуцианства.
Elizabeth Becker - When the war was over - Cambodia's Reign of Terror
Когда Бофану привезли в клинику, ей что-то вкололи в оба бедра в качестве лекарства. Оба бедра раздулись и воспалились. Случился выкидыш. Её выписали из клиники и отправили домой восстанавливаться и ждать Дефа.
Она написала Дефу другое письмо, рассказывая в нём о лечении в клинике, её лихорадке, как её бёдра почти получили абсцесс, и что ей необходимо было снова выйти на работу через два дня после возвращения из клиники. «Я начала работать через два дня после возвращения из клиники, но у меня нет сил. Я истощена. От лекарств моё сердце колотится чаще и горит в груди. Возможно что-то не так с внутренними органами. Мой дорогой, ты мог бы послать мне кое-каких лекарств, вроде тетрациклина и килограмм сахара или просто дождаться дня, когда я больше не нужна буду на работе».
Деф, должно быть, почувствовал отчаяние, когда прочел предсказание Бофаны, что она умрёт, что «не будет больше нужна на работе». Он написал ей письмо, пометив конверт «сверхсрочно,» и отправил его специальным курьером, которого попросил убедить шефа кооператива разрешить Бофане приехать к нему в Пном Пень. Это был глупый поступок, и последствия не заставили себя долго ждать. Шеф кооператива не только отказал Бофане, он начал тайное расследование её истории, обратившись к местной полиции безопасности.
У Беккер есть отдельная книга, посвящённая Бофане, написанная на основании её дела, найденного в архивах Туол Сленга. Эта женщина стала чем-то вроде Анны Франк кхмерской революции, её именем назван проект восстановления истории Камбоджи XX века и ранее http://bophana.org .
Elizabeth Becker - When the war was over - Cambodia's Regin of Terror
Вот истории жертв этого поиска чистой революции.
ПЕСНЬ О ТОВАРИЩЕ ДЕФЕ — РАЗРУШЕНИЕ ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ
Хот Ли Сита и Хот Бофана, дальние родственники, родились и выросли в Восточном Барае, вечной ярмарке из 20 000 человек и известном перекрёстке дорог провинции Компонг Том. В 1965, когда настало время, Ли и Бофана обручились и Ли отправился учиться в пагоду, согласно традиции. После пяти лет учёбы он вернулся в Восточный Барай и начал учиться, чтобы получить лицейский диплом.
Наступил 1970, началась война. Барай стал центром первых серьёзных боевых столкновений. Две операции Лон Нола — Ченла-1 и Ченла-2 — предназначались для захвата треугольного участка территории к северу от Пном Пеня, включавшего Барай и являвшегося географическим центром страны. В первую операцию Ченла Барай был сдан Северо-вьетнамской армии. Во второй операции годом позже войска Лон Нола снова заняли его, но в октябре он опять был потерян во время контратаки Северо-вьетнамских войск, сражавшихся на стороне растущих сил Кхмер Руж, на этот раз — до конца войны. В 1973, когда Кхмер Руж установили свой контроль над территорией, именно возле Барая, по сведениям, они совершили свои первые зверства в отношении гражданских.
Elizabeth Becker - When the war was over - Path of betrayal
Сианук провел выборы, чтобы сохранить власть, в отличие от Нго Дин Дьема, который отказался проводить общенациональные выборы в 1954, опасаясь победы Хо Ши Мина. Народ Северного Вьетнама, с согласия Китая, принял нейтралитет Сианука как тактически выгодный для своей ситуации. Нейтральная позиция Камбоджи помогала коммунистам Азии, которые боялись любого увеличения американского военного присутствия в регионе, заодно направляя коммунистов Камбоджи все увереннее в сторону политического забвения, что и было целью Сианука.
( Collapse ) Вот на этом этапе понимаешь, что до сих пор Сианук тоже как-то держал себя в рамках, соблюдал правила игры на том уровне, который считал достаточным, чтобы показать противнику, что с ним лучше не ссориться. А потом как будто перестал воспринимать коммунистов как людей близкого себе сорта и окончательно перевел в разряд "больших и черных", с которыми можно не церемониться. Ну а что с ними еще делать, если своего политического поражения они не признают, к королевской власти не присоединяются и очевидно хотят не блага стране(причинение всех мыслимых благ стране, которых они могли ей хотеть, Сианук уже присвоил), а просто выгнать короля? Явно не церемониться.
Elizabeth Becker - When the war was over - Path of Betrayal
В 1951 еще одно умножило путаницу. В том году вьетнамцы официально восстановили свою коммунистическую партию под именем «Партия Рабочих Вьетнама». В Камбодже партия сохранила название Индокитайской Коммунистической Партии и прежнюю организацию со смешанными подразделениями из кхмеров и вьетнамцев под вьетнамским контролем, и осталась в подполье.
( Collapse ) Одно у кхмеров не отнять. Независимость как будто у них в крови. Быть настолько независимыми, что даже попытка собрать всех под одни знамена выглядит как выпас стада котов, это надо уметь.
Elizabeth Becker - When the war was over - Path of Betrayal
С ранних лет дети в Камбодже впитывают культуру через народные кхмерские сказки — истории, полные непристойностей, зачастую черного юмора, вкуса к чувственным наслаждениям и отличной еде. Мир этих историй населен могущественными министрами короля, жадными крокодилами, мудрыми кроликами и обычными кхмерами, позволяющими своим страстям возобладать над здравым смыслом. Сказки бесконечны и в сюжете одно громоздится на другое, отражая случайности сельской жизни, про которую они рассказывают, жизни во власти стихий и буддистского фатализма. Эти истории, как сами жизни, о которых они повествуют, зачастую внезапно обрываются. В них нет явных уроков морали, и иногда даже смысла. Их сокровищница только отражает, как жизнь может быть наполнена неожиданным, и как в нее вплетается насилие, и как нужно бороться, чтобы найти путь к лучшей судьбе в будущем воплощении. Вот одна из этих сказок, под названием «Коварная Женщина».
Вот с этого момента я начала отслеживать у себя мысли, обратные фундаментальной ошибке атрибуции. И подозревать, что не все так просто с кхмерами, раз они умудряются раз за разом так попадать. В копилку записей, которые я обещаю выложить попозже, ложится рассказ шефпилота нашей конторы Шейна о том, как он спросил у родителей своей женщины "А как оно было при Красных Кхмерах?". Наглый толстый реднек вполне мог себе позволить безнаказнно задать этот вопрос и даже получить ответ на него от обоих :)
Elizabeth Becker - When the war was overr - The birth of modern Cambodia
Свадьба, которую Тирит организовала по прибытию в Париж, была тщательно подготовленной композицией в духе эпохи, попурри старого буржуазного Пном Пеня и политически активного студенчества, еще не ставшего революционерами. Пара арендовала бальную залу для случая и пригласила всех, кого только знали. Присутствовал камбоджийский представитель в Париже(его жена близко дружила с Тирит), все камбоджийские студенты и знакомые марксисты Сари, студенты из колонизированных народностей Вьетнама, Туниса, Алжира и Марокко. Гостей попросили скинуться по 200 франков на торжество, и почти все вложились. Тирит даже уговорила Прасита, как довольно талантливого шеф-повара, позаботиться об угощении. Это была последняя счастливая встреча, которую помнила Тирит, когда все ее друзья из Камбоджи собирались вместе без споров. «Между нами не было различий,» - сказала она, - «Мы были все вместе».
От балов и студенческого энтузиазма к статьям о вреде монархии и романтическому уходу в леса к партизанам. Кровавого кошмара, которым это все закончится, пока ничто не предвещает. Не знаю как вы, а я очень хочу разглядеть ту точку невозврата, за которой желатель блага своему народу начинает творить лютый трындец.
